С недавних пор здание бобруйской гимназии № 3 украшает памятная доска с барельефом митрополита Филарета (Вахромеева), автором которой стал известный белорусский скульптор — создатель композиции “Врата памяти” в мемориальном комплексе “Тростенец” Константин Костюченко. Знаковые личности и события в истории страны всегда были и остаются важнейшими темами в творчестве серьезного художникамонументалиста, убежден заведующий кафедрой скульптуры БГАИ. Подробнее об этом — в материале корреспондента “Настаўніцкай газеты”.
Беседы с Савицким
— На сегодняшний день самое известное и, возможно, главное ваше произведение — монумент “Врата памяти”. По моему впечатлению, при его создании на вас могли повлиять картины Михаила Савицкого из цикла “Цифры на сердце”.
— И даже не сами работы, хотя знаком с ними с раннего детства. На меня очень повлияло, наверное, прямое человеческое участие мастера в моем творчестве. Практически я начал разрабатывать этот проект, поступив в творческие мастерские живописи, графики и скульптуры. Их на тот момент как раз возглавлял народный художник Беларуси Михаил Савицкий.
Чем была примечательна эта система? Художник брал серьезную тему и на протяжении трех лет работал над ней, начиная с эскизов и до макета в материале. Времени на глубокое осмысление и воплощение идеи в жизнь хватало. Савицкий же раз в неделю обходил мастерские и общался с нами. Начинал вроде бы расспрашивать о жизни, а исподволь подводил разговор к твоей работе… Михаил Андреевич сам прошел тяжелый жизненный путь, был узником концлагерей, и многие детали, само видение объекта, который установлен сегодня в Тростенце, получились благодаря ему.
— Вашим прямым руководителем был замечательный скульптор народный художник Беларуси Лев Гумилевский…
— Конечно, и Лев Николаевич давал ценные советы. Вообще же, и в живописи, и в скульптуре монументальные работы в одиночку не делаются, и я очень благодарен своей команде — Володе Пипину, Сергею Логвину, Мише Финскому, Саше Соколову, Василию Тимашову, которые помогли мне реализовать этот проект в большом размере.
Для сварки мы снимали огромное помещение, построенное еще в советское время, где с тех пор ни разу не включалось отопление. Нам удалось запустить там батареи, поскольку пришлось лепить скульптуру из глины в большом размере зимой, а при минусовой температуре она попросту замерзала бы.
С помощью радиаторов удерживали температуру в цеху +3—4 градуса. И для нас было чудом, что за те три-четыре месяца, пока мы работали с постоянно мокрыми руками, никто из ребят не заболел.
— Вы работали над проектом, удостоенным в итоге Государственной премии, около восьми лет?
— Даже больше. Начал заниматься им в небольшом размере, в эскизировании, примерно с начала 2007 года. К 2010-му, ко времени моего окончания мастерских, он был готов. Когда объявили конкурс, мы выставили на него наши “Врата”, и они заняли 1-е место. Потом около пяти лет шла активная совместная работа с мастерской Анны Аксеновой в институте “Минскпроект” по привязке памятника к художественно-архитектурному решению мемориального комплекса. И ровно год у нас занял процесс увеличения скульптуры с маленького размера до большого. Мы варили огромные конструкции, при помощи инженеров рассчитывали все нагрузки, чтобы сборка выдержала многие тонны глины. К счастью, все получилось, как задумывали.
Творческие университеты
— Вы родились в творческой семье: папа Александр Александрович работал главным художником Большого театра, мама Наталья Андреевна — режиссером-мультипликатором на киностудии “Беларусьфильм”…
— Мама и сейчас там работает. Я в детстве часто бывал и продолжаю бывать и там, и там. На киностудии даже участвую как художник-постановщик в мультипликационных проектах, а в Большом театре, наблюдая, как работает отец и создаются интересные монументальные проекты, декорации к опере или балету, обзавелся большим количеством знакомых и друзей, общение с которыми продолжается по сей день.
Мое взросление попало на период, когда произошел распад Советского Союза, а родители только-только окончили театрально-художественный институт. Первое время они, конечно, активно работали, но потом вдруг для творческих людей наступил кризис практически во всех сферах деятельности. И папу с мамой, изначально заряженных на то, чтобы сын пошел по их стопам, к окончанию мной средней школы стали одолевать сомнения и опасения, как же быть, если все так сложно в этой сфере. Тем не менее я сделал решительный шаг, подав документы в Минское художественное училище имени А.К.Глебова. Окончил его и поступил в Академию искусств.
— Но вы же и в художественной школе еще учились?
— Да, имени В.К.Цвирко. Вообще-то учился в обычной средней школе № 1 на улице Чкалова, а после занятий ехал в художественную, где проходили занятия только по специальным дисциплинам — рисунку, живописи, скульптуре. Наша средняя школа находилась рядом с аэропортом, одно время я даже мечтал стать летчиком. Я очень благодарен учительнице английского языка и классному руководителю Марии Ивановне Ничипорчик, какими-то мыслями, пониманием жизни, многими советами которой пользуюсь до сих пор.
В начальных классах у нас преподавала Наталья Владимировна Ткачева. Она с таким пониманием, настолько бережно относилась к каждому ребенку как к самостоятельной личности, что каждый из нас, думаю, тепло вспоминает о ней и сегодня.
— Почему вы решили стать скульптором?
— Мне очень нравились скульптуры Сергея Логвина, вместе с которым мой отец учился в БГТХИ, а затем посчастливилось, что он стал моим педагогом в академии. Я, конечно, видел, как папа писал в мастерской свои картины. Но одно дело — изображение на плоскости, а меня очень впечатляла работа людей, воплощавших идеи в объеме и материале.
В Глебовском училище в мое время преподавал Борис Чеславович Лазаревич, воспитавший, наверное, не один десяток востребованных на сегодняшний день ваятелей. У нас вели занятия Владимир Жбанов, Андрей Осташов, Светлана Горбунова — прекрасные педагоги, сыгравшие в моем становлении заметную роль.
“Колыбель гениев” и юбилей Великой Победы
— После окончания Академии искусств вы выиграли грант на обучение в Италии. Какой опыт для себя приобрели?
— У нас на всю Беларусь одна Академия искусств. В Италии их, наверное, десятки. Они, может, меньше по формату, но та, где я проходил обучение, достаточно большая и размещается в центре Флоренции. Самое интересное, что на одной из главных площадей города туристы с восхищением рассматривают легендарную статую Микеланджело “Давид”, зачастую даже не догадываясь, что это только копия. А вот оригинал ее и еще несколько аутентичных работ гениального художника и ваятеля находятся как раз в Академии изящных искусств, в галерее за стеной мастерской, в которой мы работали.
Флоренция напоминает город-музей. Ты напитываешься там энергией и ощущаешь настоящую силу воздействия произведений искусства на человека. Неспроста много столетий назад люди вкладывали огромные средства в развитие этой сферы. Как и у нас, там два раза в год проходили просмотры — зимний и летний, когда учащиеся выставляют работы, сделанные соответственно в первом и втором семестрах. Студенческий билет позволяет свободно посещать все государственные галереи, выставки и музеи.
В то же время в их академию теоретически может поступить любой человек с минимальными знаниями и навыками, было бы желание. У многих из тех, кто там учился, уровень подготовки оказывался ниже, чем у наших ребят в училище и даже в художественной школе. Еще один момент — коммерческая составляющая.
Если белорусские студенты имеют право свободное время проводить в учебной мастерской, занимаясь своими проектами и творческими работами, то в Италии по завершении учебных часов дверь мастерской закрывается. После окончания учебного заведения трудоустройство никто не гарантирует. Кто-то продолжает заниматься творчеством, кто-то бросает.
У нас практически все выпускники академии остаются в профессии — в живописи, скульптуре, цифровых технологиях, которые сейчас развиваются.
— Наша академия больше связана с реальной жизнью?
— В принципе, вся наша учебная программа построена на основе реальных заказов, с которыми человек может столкнуться: портретами, фигурами исторических личностей и т.д. Мы ребят готовим к тому, что работа в академии — это такая маленькая тренировка перед взрослой жизнью. Они получают как бы топливо для ракетоносителя, набирают силы и энергию для взлета.
Этот год у нас юбилейный — 80-летие Великой Победы. И мы хотим, чтобы студенты, кроме выполнения обычных композиций, старались проникнуться этой исторической темой. Для нас важно, как нынешнее поколение воспринимает те события, войну, которая унесла огромное количество белорусов. Кроме того, некоторые проекты могут быть установлены на территории города и республики. А мы, конечно, хотели бы, чтобы работы студентов были не проходными, а цепляли умы и сердца зрителей и достигали первоначальной идеи и цели.
Владимир ПИСАРЕВ
Фото из архива К.КОСТЮЧЕНКО
