Какие трудности преодолели жители Чериковщины после аварии на ЧАЭС, и зачем современной молодежи знать о тех событиях. Об этом — в воспоминаниях и размышлениях педагогов Тамары Кравцовой и Ирины Степаненко.
Время испытаний
Более 40 лет Тамара Владимировна преподавала русский язык и литературу, работала педагогом-психологом в учреждениях образования Чериковского района, в том числе в деревнях, которые после чернобыльской трагедии были выселены и захоронены. Зябенская восьмилетняя, Головчицкая средняя… Здесь давно не звучат детские голоса, не раздаются звонки на уроки, да и самих школ уже нет более 30 лет. Осталась только память, которую бывшие учителя и ученики бережно хранят в своем сердце.
Эта память и в десятках фотографий, которые Тамара Кравцова принесла из домашнего архива на встречу с корреспондентом «Настаўніцкай газеты» и сотрудниками Чериковского центра детского и юношеского туризма, краеведения и экскурсий. Почти два часа педагог делилась непростыми воспоминаниями, а рядом с ней на столе лежали снимки с яркими моментами школьной жизни — счастливые первоклассники с большими букетами цветов, улыбающиеся родители, спортивные соревнования, открытие нового здания Головчицкой средней школы…
— Это здание возвели в 1988 г., а уже в 91-м Головчицы выселили, — поясняет Тамара Владимировна и после небольшого молчания продолжает: — Свой педагогический путь на Чериковщине я начинала в Зябенской восьмилетней школе. Директором работал мой супруг Владимир Михайлович Власенко. В этой школе были богатые традиции военно-патриотического воспитания, поскольку эти места были связаны с подвигом связной партизанского отряда Валентиной Титович, на школе даже висела памятная табличка. Всегда торжественным, многолюдным был митинг на 9 Мая. Встречи с ветеранами, переписка с воинами, которые освобождали Чериковщину от немецко-фашистских захватчиков, велись на регулярной основе. Также в школе действовала экспозиция боевой славы.
9 мая — особая дата в жизни Тамары Владимировны. Не только потому, что это дань памяти подвигу нашего народа. Буквально на следующий день после торжественного митинга в 1986 г. жители Зябня узнали, что на деревню и ближайшие населенные пункты опустилось радиоактивное облако.
— Жизнь шла своим чередом. Люди уже посадили огороды, вокруг цвели сады, близился к завершению учебный год. В это время в городе проходили футбольные соревнования, где мы с коллегами и школьниками находились в качестве болельщиков. Дети и взрослые устраивали маевки. Никто не знал о случившейся беде. И только ближе к 9 мая начались разговоры о том, что произошла какая-то очень серьезная авария на Чернобыле и где-то у нас, за Сожем, осело радиоактивное облако. Где конкретно, никто не знал. Потом выяснилось, что наибольшее количество радиации выпало на деревни Дубровка, Холменка, Зябень, Головчицы, Каменка, Малиновка, Веприн, Ушаки, Чудяны. Здесь, на левом берегу Сожа, находились плодородные земли. Они наиболее и пострадали.
Все, конечно, были встревожены новостью, но страха не было, потому что радиацию никто не видел, не слышал, не ощущал, она ничем не пахла. В начале планировали эвакуировать детей, но в итоге эвакуацию отменили и 1 сентября начался учебный год, — рассказывает Тамара Владимировна.
Пока в школе шли занятия, в самой деревне проходила дезактивация: мылись асфальтные дорожки, солдаты снимали верхний слой земли. Хоть учебный процесс продолжался в привычном ритме, но изменения в школьной жизни всё же были. Во-первых, питание детей стало более разнообразным. Красная рыба, икра, салаты с кальмарами, фрукты. По словам педагога, такие продукты в то время можно было встретить только в ресторанном меню. Введение их в рацион школьников говорило о серьезности влияния радиации на здоровье человека.
Во время общения обратил внимание на снимок 1987 г., на котором учащиеся Зябенской школы одеты в однотипную форму: девочки в клетчатые юбки, одинаковые блузки, а мальчики в темные костюмы.
— После аварии детям была выдана специальная форма, которую они надевали только в здании школы, домой же уходили в своей. Всё это было сделано также с целью дезактивации, потому что у нас были серьезные цифры загрязнения, — пояснила Тамара Владимировна.
Поскольку школа находилась в загрязненной зоне, вскоре приняли решение о строительстве нового учреждения образования в соседних Головчицах, там уровень радиации был немного ниже. Школа строилась очень быстро, но качественно — новая мебель, новое оборудование, два актовых зала, прекрасный музей с этнографической и природной экспозицией. И буквально через год с этим пришлось расстаться — поступил приказ людей выселить, Головчицкую школу закрыть, здание опечатать. Мебель, оборудование передавались в другие учреждения образования района.
Тамара Кравцова вспоминает:
— Первый выпуск Головчицкой школы был 16 человек. Как и полагается, провели выпускной вечер, но экзамены дети не сдавали, им разрешили сразу поступать в вузы. Накануне окончания учебного года школьников стали вывозить на оздоровление. Первый раз мы поехали большой группой 140 человек в Кобулети. Жили в здании гостиницы. Дети первый раз видели море, горы — всё для нас было необычно. На отдыхе мы находились практически три месяца: уехали где-то перед 8 марта, а вернулись в начале июня.
За то время в отдаленных деревнях района, где была особенно высокая радиация, началось захоронение. Стали выкапывать большие ямы и специальной техникой сбрасывать в них дома местных жителей. А после следующего отдыха в Геленджике учеников встречали родители, которые уже были эвакуированы. Кто-то забирал детей в Могилев, но большинство наших переехали в д. Андраны Мстиславского района. Когда возвращались в Головчицы, то в автобусе было чуть больше десятка детей. А когда мы приехали, улица Молодежная, на которой мы жили и где действительно было много молодежи, была абсолютно пустынной. По деревне бегали стаи собак, котов. Только к середине августа люди стали возвращаться на некоторое время, чтобы выкопать урожай.
И знаете, что самое страшное в этой ситуации? Людям тяжело было обживаться на новом месте, особенно старшему поколению. Как известно, если дерево, взрослое, крепкое, вырвать с корнями и пересадить в другое место, то оно вряд ли приживется. Так и с людьми. А ведь переселяться пришлось дважды. Одно дело переехать за 5—7 км в соседние Головчицы, откуда можно и пешком в любое время прийти в родные края, а другое дело — переехать за сотни километров. Поэтому многие люди, образно говоря, сыпались.
Школу мой муж сдал после закрытия в 1991 г. Затем мы переехали в Чериков. За короткий период времени на нашу долю выпало множество потрясений, испытаний. То, что с нами произошло за короткий период времени, можно назвать законом парных случаев — мы дважды пережили переселение.
Особенно жаль было расставаться с Головчицкой школой. Здание отличное, построено на совесть. Такими же качественными были и дома, возведенные в Головчицах для переселенцев. Всё было сделано на совесть, чтобы жить и радоваться. Мы так и делали — жили и радовались. Поэтому воспоминания о том времени не только грустные. Во-первых, мы были молодыми, жили интересно, насыщенно. Часто проводили среди учителей и школьников спортивные и творческие соревнования. Особенно любили волейбол, для нас эта игра была настоящей отдушиной. Мы жили одной большой семьей, и потерять всё это в одночасье было очень тяжело…
Незабываемый рассвет
Богатые воспоминания о том времени остались не только у бывших учителей, но и учеников. Своей жизненной историей поделилась выпускница 1991 г. Ушаковской средней школы Ирина Степаненко. Сегодня Ирина Вячеславовна работает родителем-воспитателем детского дома семейного типа, а до аварии на ЧАЭС жила в д. Ушаки Чериковского района.
— Наш выпуск был последним. Мы знали, что летом школа закроется, поэтому выпускной проходил в немного грустной атмосфере. Это было прощание не только с детством, но и родными краями. Знали, что нас скоро будут выселять и родители уже ездили смотреть новые места. Некоторые уехали раньше, в 1990 г., но через год вернулись, не прижились на новом месте и пробыли в Ушаках еще некоторое время.
Наш класс был очень дружным — пять парней и я, одна девчонка. Незабываемой была встреча рассвета. После выпускного вместе с родителями мы пошли на речку, пели песни под гитару. Помню, когда солнце вставало, то небо было необычно красивым, такого рассвета мы никогда не видели. Этот рассвет всегда вспоминаем, когда собираемся в Ушаках — на Радуницу, а еще на 3 июля, такая у нас сложилась традиция. Хоть деревни нет, но мы обязательно приезжаем в родные края и привозим туда своих детей.
Наши земляки после выселения переехали, кто в Горецкий и Мстиславский районы, а кто и в Минск, как, например, наша семья. Когда я вышла замуж, то мы вернулись в родной район. В пос. Майском работала заведующей детским садом, сейчас живу в Черикове. На родной земле всё же лучше, спокойнее…
Помнить, чтобы ценить
Почти 40 лет прошло с того времени, как на Чериковский район опустилось радиоактивное облако. Уже выросло не одно поколение, которое о тех событиях знает только из воспоминаний своих родителей, дедушек и бабушек.
— О чернобыльской трагедии нужно знать и помнить, чтобы ценить сегодняшний день — спокойную и комфортную жизнь на мирной земле,— отметила Тамара Кравцова.
В завершение нашей встречи Тамара Владимировна зачитала стихотворение, написанное ей в первые годы после аварии на ЧАЭС.
У кожным лёсе — свой Чарнобыль,
Часцінка нашае крыві.
І дваццаць год, і трыццаць пройдуць —
Ён па-ранейшаму баліць.
На светлым золку пахне рунню,
Трава навокал зіхаціць…
Тут ціха ўсё. І толькі бусел
Над вёскай пахаванаю ляціць.
Не вайна, ды і кулі не свішчуць,
Не грыміць кананада ўначы…
Замест вёсак — стаяць папялішчы,
І не бачна ніводнай душы…
Сум і ціш. Быццам ты на пагосце.
Ветрык гайдае высокі чарот…
Сюды прыязджаюць у госці —
На памін. Раз у год…
Игорь ГРЕЧКО
Фото автора
