Его педагогическая, а следом административная и научная карьера складывалась гармонично и стремительно. Школьный учитель стал директором, потом работал начальником управления образования районной администрации в столице и вот уже 13 лет — первый проректор Минского городского института развития образования. Корреспондент “Настаўніцкай газеты” побеседовал с доктором исторических наук, профессором, автором многочисленных книг и исследований Сергеем Стренковским.
Учитель, мел, доска и тряпка
— Сергей Петрович, многие руководители школ очень гордятся достижениями своих подопечных на олимпиадах по учебным предметам. С одной стороны, все правильно: талантливые дети проявляют свои способности, их поощряют. А с другой — не получается ли, что остальные ученики остаются в тени и не имеют стимула развиваться?
— Если все делается в комплексе, системно, то за бортом никто не останется. Работа школы или гимназии должна быть построена так, чтобы каждый ребенок оставался в фокусе и находил приложение своим силам и талантам. Один может, скажем, отличиться в интеллектуальных состязаниях, тех же олимпиадах, другой — заявить о себе в спорте, кто-то — в художественном или музыкальном искусстве. Шансы проявить себя нужно предоставлять всем детям.
— Это в идеале. А насколько осуществимо на практике?
— Думаю, в большинстве наших учреждений образования эта практика осуществляется. Недавно у нас проходил конкурс “Лидер столичного образования”, и жюри, в котором я непосредственно участвовал, посетило порядка десятка средних школ. Плюс еще были номинации “Гимназии” и “Детские сады”, то есть наведались примерно в 30 учреждений. И везде удалось увидеть очень интересную систему работы, рассчитанную именно на разных детей. Чувствовалось, что администрация и педагогический коллектив стремятся раскрыть потенциал каждого ребенка и развить его способности.
Это, разумеется, работа командная прежде всего. Один в поле не воин. Даже самый, как сегодня говорят, крутой директор без слаженной команды результата не добьется. Хотя конкурс и называется “Лидер столичного образования”, все мы прекрасно понимаем и увидели на местах, что это действительно заслуга всего учреждения образования.
— Что вас особенно поразило?
— Везде мы увидели очень интересные вещи: музеи, систему методической работы, плодотворное взаимодействие с родителями. А одна из школ, например, носит имя ныне живущего ветерана Великой Отечественной войны и тесно с ним общается, приглашает на различные мероприятия. Конечно, в силу возраста он уже не может на них присутствовать, но современные информационные технологии позволяют это делать дистанционно, что тоже достаточно интересный опыт работы.
— К слову, о современных информационных технологиях: без них, сдается, сегодня даже в детском саду шагу не ступить?
— Наверное, да… Но! Я начал работать учителем более 30 лет назад. И когда пришел в школу, у нас замечательно преподавала французский язык Регина Эдуардовна Александрова, еще во времена Советского Союза дававшая республиканские и всесоюзные уроки, которые проходили в актовых или спортивных залах, вместительных и просторных. Она говорила так: “Главные средства обучения — это учитель, доска, мел и тряпка”. И за 30 лет я не увидел ничего лучшего. То есть все технологии, которые мы используем, облегчают наш труд, позволяют сэкономить время за счет минимизации рутинной работы и больше его уделять общению с учениками.
И пусть искусственный интеллект, компьютерные, цифровые технологии, безусловно, позволяют легче находить необходимую информацию, где-то сделать ее более красивой, так сказать, наглядной, с меньшими усилиями получить доступ к большему количеству источников, живое общение не заменит ничто.
От лаборанта до директора
— Вы вспомнили о том, как были учителем. А сегодня, поступи вам подобное предложение, пошли бы работать в школу?
— С удовольствием. Я, к примеру, очень люблю посещать уроки и общаться с педагогами в рамках наших конкурсов профессионального мастерства. Мой сын окончил БГУ, обучается в магистратуре и параллельно уже второй год работает учителем истории в школе. Беседуя с ними, мне интересно получать информацию о том, как там сейчас обстоят дела, стараюсь быть в курсе.
Я готов хоть сегодня встать у доски и рассказывать то, что необходимо. К слову, за более чем 30 лет своего педагогического стажа ни разу не пожалел о выборе профессии.
— Современный педагог: каков он, кардинально ли отличается от вас и ваших коллег 30-летней давности?
— Конечно, любое поколение отличается одно от другого, и учителя здесь не исключение. Современные педагоги уже выросли в среде, где применяются цифровизация, информационно-коммуникационные технологии, электронные учебники и т.д., видеоуроки несложно найти в открытом доступе. Благодаря всему этому достаточно удобно использовать опыт коллег и распространять свой.
И в то же время, уверен, самое главное в нашей профессии не меняется — любовь к ученикам. Если молодой специалист остается в школе, значит он тот, кому близки интересы детей, кто хочет передать им и знания, и опыт. Случайные люди всегда были, однако они не задерживаются в школах. Потому что учительский труд не только один из самых благородных, но и очень тяжелый, требующий больших и моральных, и физических затрат.
— Вы, оканчивая педуниверситет, уже ставили перед собой цель стать серьезным ученым, профессором?
— Окончил истфак я в 1994 году, но уже годом раньше, обучаясь в университете, подрабатывал учителем. В то время остро стояла проблема с педагогическими кадрами, появились новые программы и учебники, увеличилось количество часов. И нас, студентов старших курсов, привлекали для работы в школе.
Мне настолько понравилось, что я решил остаться в школе. Директор 179-й столичной школы Валентина Николаевна Лукашенок оказывала всемерную поддержку молодым педагогам. Меня назначили заместителем директора по воспитательной, затем по учебной работе, а потом и директором минской школы-новостройки. Но не отказался и от научной работы. Оба направления мне были интересны. Конечно, я изначально не планировал стать кандидатом и доктором наук, однако всегда стремился к личностному росту.
— Карьера у вас и впрямь получилась стремительной…
— Мне часто приходит на ум фильм “Москва слезам не верит”, главная героиня которого выросла от штамповщицы до директора. Я начинал с лаборанта, после школы работал в кабинете физики и прошел путь до директора.
Мне это очень помогает в жизни. Потому что на самом деле смог посмотреть на разные стороны педагогической профессии с разных уровней.
Когда учитель жалуется, дескать, его не понимает, допустим, замдиректора, я привожу сравнение с тем, как мы видим горизонт, поднимаясь по ступенькам здания все выше. Расширяется кругозор, ты можешь делать более глубокие выводы для того, чтобы понимать взаимосвязь элементов, существующих в нашей системе образования, анализировать и соответственно прогнозировать развитие в ней, в первую очередь свое.
Поэтому я могу на равных говорить с любой аудиторией: и с воспитателями дошкольного образования, и с учителями, классными руководителями, и с заместителями по воспитательной и учебной работе, и с директорами, оценивать их профессионально. Не только как теоретик, но и как практик.
Образование и самоуправление
— Обе ваши диссертации — и кандидатская, и докторская — связаны с историей стародавней Беларуси. Как так получилось?
— В общем-то, получилось очень интересно. Я родился в Ивьевском районе, в городском поселке Юратишки. В тамошнем медицинском училище работали мои родители: мама преподавала акушерство и гинекологию, а папа — физкультуру. Окончили его в свое время немало известных и уважаемых в дальнейшем людей — серьезные специалисты, кандидаты и доктора наук, доценты, профессора и даже академик. Родители всегда этим гордились.
Но потом, в 1975-м, училище в рамках оптимизации закрыли, и им предложили переехать на работу в Пинск. Город в XVI веке получил магдебургское право, там есть очень интересный музей белорусского Полесья. Мы с родителями часто ходили туда, знакомились с прекраснейшей экспозицией, она легла мне на душу, и уже в школе я начал понемногу заниматься историей Пинска, а в университете посвятил этой теме сначала курсовую, а следом дипломную работу. Затем в кандидатской диссертации перешел к самоуправлению в западной части Беларуси, а уже в докторской расширил объект исследований до всех городских поселений на территории нашей страны в XIV—XVIII веках.
— А можно ли, на ваш взгляд, использовать элементы самоуправления в сегодняшних школах и вузах, наподобие того, как это принято в западных университетах?
— Не только можно, но и нужно. В школе я, к слову, был секретарем комсомольской организации и проводил дни самоуправления. Мы рисовали целые простыни — расписания, кто, где и какого учителя заменит. Эта идея, мне кажется, органично подходит учреждениям образования. Наличие нескольких участников образовательного процесса (педагоги с одной стороны, ученики — с другой, родители — с третьей) уже подталкивает к тому, что должно быть какое-то взаимное обсуждение и решение проблем и рабочих вопросов. А это и есть самоуправление.
Каждая эпоха имеет свои особенности. Если вспомнить начало 1990-х, были очень популярны ученические парламенты. Сегодня это ученические советы. У нас сейчас даже есть молодежные палаты при Национальном собрании, при Минском горсовете и т.д. То есть разные формы обязательно будут всегда, потому что очень трудно построить все только на принципе единоначалия. Самоуправление должно обязательно присутствовать. В Кодексе об образовании это закреплено, и необходимо его реализовывать и совершенствовать. Одна голова, говорят, хорошо, а несколько — всегда лучше.
— В каком классе вам доверили возглавить комсомольскую организацию?
— В девятом. Она у нас тогда была самая крупная среди школ Пинска. Мы получили переходящее Красное знамя как победители соответствующего соревнования и даже почетный вымпел ЦК ВЛКСМ. Я учился в средней школе № 5 с музыкально-хоровым уклоном, сейчас уже имеющей статус гимназии. Замечательная школа, прекрасный коллектив учителей.
Иногда на курсах повышения квалификации мои слушатели удивляются: мол, как вы помните своих пинских педагогов всех поименно? Еще бы не помнить! Это были мастера своего дела, вложившие в меня, наряду с моими родителями, очень многое.
И особенно благодарен нашему директору Игорю Абрамовичу Каролинскому. Он два года назад, к сожалению, умер в возрасте более 90 лет. Те уроки управления, хозяйствования, взаимодействия с учениками и педагогическим коллективом, которые я от него получил как секретарь комсомольской организации и затем реализовывал в своей работе, мне помогают до сих пор.
На плечах гигантов
— Чтобы закончить с серебряной медалью школу с музыкально-хоровым уклоном, нужно было круглые сутки зубрить?
— Нет, не могу сказать, что был зубрилкой. Мне хватало времени на все: и на баяне играл, и в хоре пел, и потом, когда уже голос стал ломаться, в оркестре играл, проходил музыкальную литературу, сольфеджио, дирижирование, и все общеобразовательные предметы, само собой. А поскольку папа преподавал физкультуру, то, конечно же, приобщил и меня. Даже в выходные мы с родителями бывали на каких-то спортивных мероприятиях. Особенно мне нравились лыжи, я всегда с нетерпением ждал зиму. Приходил из школы и обязательно шел на лыжню, пробегая несколько километров. Благо дом, где мы жили, находился на окраине города.
Папа очень красиво писал, рисовал, и какие-то способности, видимо, я унаследовал. Когда работал заместителем директора в 179-й школе, там устроили мою персональную выставку графики. Наверное, если ты приучаешь себя к тому, что у тебя много дел и тебе надо как-то планировать свое время, то в принципе это сделать можно. Успевал и в библиотеку сходить, и с друзьями пообщаться. Классическим “ботаном”, как сейчас говорит молодежь, меня никто бы не назвал.
— В хоре вам доводилось солировать?
— Конечно. Интересно, что первое мое выступление на сцене состоялось в 3 года в Юратишках. В 1972-м праздновалось 50-летие СССР и я как солист запевал “Солнечный круг”. За мной стоял сводный хор школьников, учащихся медицинского училища и ветеранов. Это тоже наследие моих предков, потому что папины старшие братья, сестра, тетя пели в церковном хоре.
С церковью, к слову, семьи моих родителей всегда поддерживали очень тесные связи. А прадед моего деда по папиной линии даже был церковным старостой на протяжении 11 трехлетних сроков и имел царскую медаль за усердие. Это уникальное достижение. Старостой в церкви была и мамина бабушка. Я же дома пою практически всегда. И в храме, конечно.
— И по-прежнему являетесь профессором духовной академии?
— Да, уже не первый год. В 2017-м мне предложили вести специфический курс “Методика написания научной работы”. Потому что в академии есть магистратура и аспирантура, и одна из основных задач обучения — подготовка той или иной диссертации богословской направленности. Соответственно, я и сам уже немножко занимаюсь этой составляющей, то есть исследованием биографий священников, церковнослужителей XIX — начала XX века.
Мой интерес к истории церкви возник благодаря родной Николаевской церкви в Юратишках, 500-летие прихода которой мы не так давно отметили. Я решил подготовить книгу о ней, года три работал — и вышел 500-страничный том.
И вот с того момента начал заниматься историей Литовской православной епархии. На сегодняшний день вышли книги о священнослужителях четырех уездов Виленской и Гродненской губерний, сейчас тружусь над Минским, заканчиваю. Ньютон писал: “Если я видел дальше других, то потому, что стоял на плечах гигантов”. Эти безвестные священники, считаю, в каком-то смысле тоже гиганты, благодаря которым мы сформировались как белорусский народ, сберегли свою самобытность, традиционные взгляды на жизнь, не ополячились, стараниями которых сохранили нашу веру.
Владимир ПИСАРЕВ
Фото Олега ИГНАТОВИЧА
