Не пройдет и трех часов, как она выйдет на сцену в образе холодной и безжалостной Снежной королевы. А пока передо мной — современная очаровательная и улыбчивая девушка. Солистка Большого театра Беларуси, лауреат международных конкурсов, участница российского телепроекта “Большая опера”, меццо-сопрано Дарья Горожанко без грима и открыта для общения.
Дашутик-парашютик и огранка для алмаза
— Даша, для вас самой Снежная королева — отрицательный персонаж, бессердечная и злая дама или какие-то человеческие черточки и у нее можно отыскать?
— Она холодная, и у нее есть четкий план: погрузить мир во тьму, завладеть им. Единственное, чего ей не хватает, — сердце Кая, и Снежная королева близка к своей цели… По счастью, как известно всем, кто читал сказку Андерсена или смотрел фильм, отважная девочка Герда сорвет зловещий план. Это очень неплохая опера Сергея Баневича, адресованная детям и их родителям.
— Вы любите играть в детских спектаклях?
— Люблю. Потому что детей не обманешь, они очень четко считывают ложь и вранье. Играть для детворы — особенно важная миссия для того, чтобы воспитать будущего зрителя, посетителя театра. У нас есть еще один музыкальный спектакль, “Пиноккио” Глории Бруни, где у меня значимая роль Сверчка, этакого резонера, наставляющего деревянного человечка на путь истинный.
— А вас маленькую часто водили в театр?
— В оперный театр пришла первый раз, мне кажется, уже когда училась в музыкальном колледже. А может, просто не все помню, потому что шило в одном месте мешало долго на нем усидеть, не очень-то фокусировалось внимание.
Прозвище у меня в детстве было Дашутик-парашютик — наверное, из-за подходящей рифмы. А еще мне говорили, что я стрекоза, лето красное пропела, оглянуться не успела и далее по тексту. Видимо, считали, что мой удел только плясать и песни петь. И не так уж ошиблись, теперь это моя профессия.
— Родители помогали в выборе этой самой профессии?
— Не напрямую. Мама окончила институт культуры по специальности “Хоровое дирижирование”, работала педагогом в минской школе № 105.
Я всегда участвовала в школьной самодеятельности, в разных вокальных конкурсах. Училась до 7 класса в обычной минской средней школе № 60, потом перешла в соседнюю, 80-ю, а в ней стала заниматься в хореографическом классе.
Наш концертмейстер на народных танцах баянист Леонид Петрович Писарев, наверное, первый разглядел во мне артистку. Он говорил некоторым педагогам, журившим меня за танцы: “Не трогайте ее, это вообще алмаз, который получит свою огранку и станет блистать!” Мы с ним разучивали песни, играли, готовились к концертам, исполняли какие-то эстрадные композиции.
А в 11 классе я ходила на педагогическую практику в музыкальный колледж имени Глинки. И по настоянию мамы, считавшей, что хорошее музыкальное образование мне получить необходимо, поступила туда на специальность “Академическое пение” в класс замечательного педагога Ольги Александровны Косаревой. Сегодня она заведует кафедрой пения на вокально-хоровом факультете БГАМ.
— И сыграла в вашей жизни, как известно, очень важную роль.
— И сыграла, и играет. До сих пор беру у нее уроки вокального мастерства. Именно Ольга Александровна привила мне любовь к классике.
— А вот стать после окончания колледжа студенткой упомянутой Академии музыки вам не удалось. Почему, кстати?
— Неудачно сдала экзамен по сольфеджио. Я не училась в музыкальной школе, и, в то время как в колледже все мои одногруппники имели уже хорошую базу, мне опыта написания диктантов не хватало.
В Москву, в Москву!
— А что, в Белокаменной сольфеджио не понадобилось или за год удалось заметно подтянуться?
— Наверное, и подтянулась, но в приоритете там, конечно, голос. Человек должен его иметь, остальному можно научить, если твоя специальность вокалист, а не теоретик.
— Неожиданно для многих вы рискнули подать туда документы опять-таки с подачи своего замечательного педагога?
— Да, Ольга Александровна сказала, что, если не попробую поступать в Московскую или Санкт-Петербургскую консерваторию, она со мной больше заниматься не будет. Выбрала Москву, поскольку там родственники… Конкурс был огромный, но и я уже, видимо, набралась опыта и вокального мастерства. И прошла! Причем отучилась в классе замечательной оперной певицы и педагога профессора Маквалы Филимоновны Касрашвили. В общем, мне повезло.
— Как вам удавалось совмещать учебу в таком серьезном вузе с работой по распределению в театре Музыкальной комедии? И почему, к слову, с вашими внешними данными, голосом и танцевальными навыками там пришлось петь в хоре?
— У нас в дипломе об окончании колледжа написано “артист хора и руководитель вокальной студии”. То есть мы солистами быть не можем. И я тогда была совсем молоденькой, 19-летней девчонкой. Попав по распределению в театр Музкомедии, первый год работала на полную ставку, а когда поступила в консерваторию, весь первый курс моталась раз в месяц-полтора из Москвы в Минск на пару недель, чтобы петь в театре. Низкий поклон художественному руководителю Адаму Мурзичу, разрешившему перевести меня на четверть ставки, да и в вузе отнеслись к моей ситуации с пониманием.
— В итоге вы вернулись в Минск, хотя могли остаться в Первопрестольной и продолжить образование в Центре оперного пения Галины Вишневской.
— Да, после окончания консерватории я прошла там отбор на бесплатное отделение и даже проучилась полгода. Училась бы и дальше, но та же Ольга Косарева узнала, что в Большом театре Беларуси объявлен кастинг на должность солистки с голосом меццо-сопрано, и предложила мне попытать счастья.
Поначалу я колебалась. Но в конце концов решила, что смогу непосредственно в театре многому научиться, расти и петь партии. Ведь это же, по сути, работа моей мечты, так чего бояться и зачем откладывать, коль выпал такой шанс? Конкурс прошла удачно, и вот уже больше года выхожу на сцену нашего Большого.
— В вашем творческом багаже сейчас порядка 10 партий. О какой еще роли мечтаете?
— Кармен.
— Вы дебютировали в нашем Большом театре в роли Ольги в “Евгении Онегине” и спели, на мой взгляд, прекрасно арию той же Лариной-младшей в заключительной для себя 2-й части 7-го сезона популярного российского телепроекта “Большая опера”. Но кто придумал вам такой экстравагантный образ: блузка, юбочка, ракетка для бадминтона и воланчики, после ваших ударов летевшие в сторону жюри?
— Репертуар я выбрала сама, а то, как выглядела и какие мизансцены выполняла, было, конечно, решением режиссера и художника по костюмам.
— Боюсь, что выносившие окончательный вердикт мэтры не оценили по достоинству вашу смелость и голос, впрочем, тоже.
— Мне тоже так показалось…
Тренажерка для оперной дивы
— А как вы в принципе относитесь к осовремениванию классики, переодеванию героев в костюмы, не соответствующие эпохе, и прочим подобным изыскам режиссеров?
— Позитивно. Мы классические спектакли смотрели много раз. И мне, например, очень нравится наблюдать какие-то свежие идеи, взгляды, находить и подмечать что-то новое. И режиссура, думаю, тоже не должна стоять на месте, не меняя костюмов и декораций одной и той же эпохи. А классика на то и классика, чтобы оставаться актуальной во все времена.
— Даша, в прошлом году вас признали “Открытием года” по версии жюри авторитетной Международной музыкальной премии BraVo. Какова была ваша первая реакция на это известие?
— Оно застало меня врасплох, сначала я не поверила, сочла неуместной шуткой. Но наша заведующая труппой оперы Анастасия Игоревна Москвина все подтвердила. А потом в Москве состоялась церемония награждения, мне посчастливилось впервые выйти на Историческую сцену российского Большого театра, исполнив “Хабанеру” Кармен. Получила приз — большую статуэтку, позолоченный скрипичный ключ и сертификат.
— Давно сложился стереотип, что оперная дива — дородная дама с пышными формами, но вы его решительно опровергаете. Вам помогают в этом занятия спортом?
— Да, когда позволяет время, я уделяю этому утренние часы. Посещаю тренажерный зал, могу побегать на дорожке, позаниматься, поплавать в бассейне. Сделала себе подарок ко дню рождения, взяла годовой абонемент в хороший зал и хожу туда с удовольствием.
Мне все это очень помогает быть в тонусе — и физическом, и моральном, выплеснуть негативную энергию, получить какое-то вдохновение, прилив сил. Чувствуешь себя молодчиной, тебе нравится твое отражение в зеркале, видишь результат своей работы, ощущаешь выработку эндорфина, мышечную радость… Это все работает хорошо.
— А еще видел, кажется, в соцсетях вашу фотографию с горными лыжами.
— Да. У меня есть лыжи, ботинки, я умею кататься, но, к сожалению, пока такой возможности нет. Отпуск у нас летом 47 дней, не поедешь же в эту пору года в горы.
— А есть ли у вас хобби?
— В последнее время увлеклась изготовлением свечей из воска. А прежде могла взять бисер и плести простенькое украшение. Это тоже такая мелкая моторика, которая отвлекает и успокаивает, медитация своего рода. Очень люблю готовить. И не для того, чтобы наскоро перекусить. Нет, кулинарить надо медленно, получая удовольствие от процесса.
— В каком театре вам хотелось бы выступить?
— Я бы хотела спеть и в Большом театре России, и в Мариинском, и поработать с хорошими дирижерами. И, конечно, если появится такая возможность, отчего не помечтать о Метрополитен-опере, Сиднейском оперном театре или Ла Скала?..
Владимир ПИСАРЕВ
Фото из архива Дарьи ГОРОЖАНКО
