Главный дирижер Президентского оркестра Беларуси Виталий Кульбаков рассказал корреспонденту “Настаўніцкай газеты” о проектах “Волшебные мелодии: от “Союзмультфильма” до Диснея” и “Концерт по первым числам”.
Мультхиты и “Не ежики”
На репетициях он чаще всего дирижирует руками или обычным карандашом — так удобнее. На концерте, облачившись во фрак с бабочкой, превращается в мага с волшебной палочкой, вдохновенно управляющего невидимой стихией чарующих звуков, иногда даже пританцовывая. Виталий Кульбаков с удовольствием отмечает:
— Идея создать такой мультпроект возникла у меня достаточно давно. Телезрители моего поколения, рожденные в 80—90-х, наверное, помнят, как по воскресеньям все спешили к экранам, когда показывали “Чипа и Дейла”, “Утиные истории”, “Черепашек-ниндзя” и другие диснеевские мультики с их непохожей на нашу музыкой. Впрочем, советские шедевры с хитами Шаинского, Зацепина, Гладкова, других замечательных композиторов были совсем не хуже. Взять, скажем, хрестоматийных “Бременских музыкантов” — это же, по сути, едва ли не первый советский мюзикл. Конечно, нам захотелось сделать красочное попурри. Надеюсь, “Волшебные мелодии: от “Союзмультфильма” до Диснея” получились неплохо.
— Это ведь не первый для вас опыт работы для детской аудитории?
— Не первый. Мы сотрудничаем с театральным проектом “ТриТформаТ” Веры Поляковой и уже представляли в уменьшенном, на 50 минут, варианте детский новогодний спектакль “Не ежик”. Там задействованы всего 4 музыканта и дирижер, каждый из нас еще и исполнял свою роль. Музыканты были капризными зайцами, выполнявшими всякие физические упражнения, а я — волком, который гонял их все время, успокаивал…
Рука судьбы и концерт Баха
— Здесь, в вашем кабинете-“скворечнике” над репетиционным залом, вы храните как особо дорогую реликвию почтенный аккордеон Weltmeister. Это с него началась ваша музыкальная эпопея?
— Да. Мои многочисленные родственники — дедушки, двоюродные дедушки, папа — играли на аккордеонах, баянах, были музыкантами на свадьбах. Поэтому родители очень хотели и меня пристрастить к музыке. И так совпало, что рядом с нашим домом находился ДК тонкосуконного комбината, где работала крестная дочь моей мамы. Она и посоветовала прийти в студию…
Инструмент подарила тетя, и я начал заниматься. Года два тягал эти меха, было очень нудно, неинтересно, трудно, даже носить его мне помогали родители. Но однажды перед сольфеджио мы с мальчишками играли в прятки, и, забежав на 3-й этаж, я услышал музыку. Приоткрыл дверь в комнату, где репетировал духовой оркестр, всунул голову, и… мужская рука за шиворот втянула меня туда — входи, мол, и смотри!
— Рука судьбы?
— Можно сказать и так. Это был мой первый педагог-духовик Евгений Захарович Макаров. Меня просто ошеломило фантастическое звучание оркестра, и я сказал папе: “Хочу играть на трубе”. Родители поставили условие: не бросать аккордеон. Он остался для меня вторым инструментом, а первым духовым стал корнет-а-пистон… Наступили пресловутые 90-е годы, студии потихоньку разваливались, и Макаров, преподававший еще и в 9-й музыкальной школе, предложил перевестись туда и мне.
— Поехали за педагогом?
— Да, и, как выяснилось, сделал правильный выбор. В музыкальной школе я перешел в класс баритона и тенора, а после ее окончания поступил в училище имени Глинки в класс Владислава Орлеанского. Он умел создать по-настоящему творческую атмосферу, достаточно вспомнить его знаменитых учеников: Михаила Финберга, Александра Тихановича, моего коллегу Виктора Бабарыкина, концертмейстера Олега Щербакова и т.д. В любой коллектив загляни — везде ученики Орлеанского!
Он говорил так: “Главное для педагога — не мешать человеку самостоятельно развиваться”. Корректировал, рассказывал, но не навязывал свое видение музыки. И, видимо, благодаря этой свободе и выходили из стен школы интересные личности.
— Консерваторию вы окончили, насколько мне известно, сразу по двум классам?
— Поступил на баритон, но быстро понял, что смогу играть только в духовом оркестре. И попросил заведующего кафедрой медных и духовых инструментов Николая Волкова перевести меня на тромбон. Педагог, видя мою настойчивость, сдался: “Сыграешь в конце года концерт Баха для альта с оркестром — переведем!”
Три месяца по 6—7 часов в день я, спустившись в подвал, добивался нужного звучания. И в назначенное время исполнил на тромбоне этот концерт, который идет 25 минут. Выхожу из кабинета, весь мокрый. Волков хлопает меня по плечу: “Молодец! А мы ведь с твоим педагогом пошутили, думали, не справишься…” Так я стал осваивать одновременно два инструмента, а со 2 курса уже работал в Президентском оркестре тромбонистом.
Вода для Хворостовского
— С декабря 2019 года вы главный дирижер оркестра…
— Ничего в этой жизни, уверен, случайного не бывает. Должность я получил на конкурсной основе, в консерватории параллельно с инструментами занимался в классе по дирижированию у народного артиста Беларуси Бориса Пенчука, много раз дирижировавшего военным оркестром на параде Победы в Минске и даже в Москве. Это очень яркая личность, сыгравшая заметную роль в становлении духовой музыки в нашей стране. Человек с очень жесткой волей и теплым характером, Борис Пенчук привил мне самые нужные в нашей профессии качества. И первый его урок запомнился навсегда: дирижером можешь ты не быть, но человеком быть обязан!..
— Действительно ли вашему коллективу подвластны все стили и жанры?
— Сегодня в оркестре 54 музыканта, все они профессионалы высокого класса. Еще несколько человек добираем, ищем сейчас гитариста, скрипачей, объявляем конкурс постоянно. И при приеме в коллектив обязательно учитываем не только профессиональные, но и моральные качества соискателя.
Любая ли задача им по плечу? Судите сами. В нынешнем году мы запустили проект “Концерт по первым числам”. 1 марта это была “Весенняя рапсодия”, где играли Прокофьева, Гершвина, Бернстайна, 1 мая — концерт казачьего хора “Батька-атаман”, 1 июня — упоминавшаяся “Волшебная мелодия…”, 1 июля должны исполнять в столичной ратуше Рахманинова. Впереди — “Славянский базар в Витебске” с его эстрадными хитами… В прошлом году мы приняли участие в 120 различных мероприятиях. Симфоническая музыка, джаз, рок и т.д. — как говорится, любой жанр, кроме скучного.
— Вам доводилось сотрудничать с гитаристом-виртуозом Эл ди Меолой, легендарной группой “Скорпионс”, Ванессой Мэй, Эннио Морриконе, Мишелем Леграном, Дмитрием Хворостовским и другими выдающимися исполнителями и композиторами. Что дает общение с такого уровня личностями?
— Помню нашу первую встречу с Хворостовским в 2008 году, для меня она стала просто откровением. Дмитрий зашел в зал, когда оркестр уже репетировал, и, не поздоровавшись, сразу начал петь, сходу включившись в работу. Музыканты в шоке. А он с показной театральностью, как настоящий артист, внезапно зарычал через весь оркестр, да так, что все вздрогнули: “Уотер!”
— Воды?!
— Да. Пьет и абсолютно другим голосом говорит: “Ну, а теперь здравствуйте”. Перевоплощение моментальное! Когда Дмитрий исполнял арию Женьки из оперы “А зори здесь тихие”, я, как, наверное, 90 процентов оркестрантов, еле сдерживал слезы. Это и по сей день незабываемо…
Владимир ПИСАРЕВ
