Он автор десятков книг художественной прозы, в основном остросюжетных детективов, нескольких киносценариев и спектаклей.
Много лет возглавлявший Союз писателей Беларуси Николай Чергинец прошел в милиции путь от лейтенанта до генерал-лейтенанта внутренней службы. Участвовал в боевых действиях в Афганистане, плодотворно работал в Совете Республики. Этим летом известному литератору, политику, общественному деятелю указом главы государства присвоено звание народного писателя Республики Беларусь.
В школу босиком 
— Николай Иванович, есть известное выражение “Все мы родом из детства”. Ваши детские годы были, как принято говорить, опаленные войной…
— Хорошо помню оккупацию Минска. В то время, когда пришли немцы, мне шел всего 5-й год, но в памяти осталось очень многое. Мы оказались в очень драматичной ситуации: мама и семеро детей, отец на фронте. Нас вышвырнули с улицы Танковой, где устроили гетто. С трудом нашли на Цнянской полуразрушенную половину дома, смогли отремонтировать ее. Благо родственников много было в Минске и каждый помогал чем мог: кто-то кусок слюды нес, кто-то жесть, кто-то дверь…
А потом немцы убили младшую девочку, рожденную перед самой войной. Делали обыск гестаповцы, и малышка все время плакала. А у нас в семье были партизанские связные, потому что рядом находился Комаровский рынок, важная точка, куда приезжали партизаны. И мама волновалась, конечно, а волнение передавалось ребенку. Она пыталась успокоить дочку, кормила грудью, офицер-гестаповец взял свой парабеллум за ствол и легко ударил девочку по голове. Черная кровь, которая текла по груди моей матери, у меня и сейчас перед глазами…
Мы жили в голоде, холоде и в постоянном страхе. Перед моими глазами проходили расстрелы, немцы вешали ни в чем не повинных людей… А когда наша армия освободила Белоруссию, все люди испытывали удивительный подъем. Сейчас не принято использовать детский труд, но тогда мы, пацаны, с гордостью шли разбирать завалы. Требовалось отобрать целые кирпичи или половинки кирпичей, складывать их в кучу. Потом подъезжала машина и все это загружалось в кузов вручную. И у тебя какое-то особое чувство было — ты строишь город Минск!
— Врага победили, Минск и страна восстанавливались, а вас, понятно, отправили в школу. Где учились, кого из учителей помните?
— Учился я, прямо скажем, посредственно, в минской средней мужской школе № 13, находившейся на Логойском тракте. И вот представьте: декабрь, солнечное, яркое небо, мороз, земля твердая, на лужах льдинки. А у нас с братом — одни чуни на двоих. И если он раньше обуется и уйдет, ты шагаешь в школу босиком.
Придешь туда, а там уже у входа стоит дежурный преподаватель и проверяет учеников: “А, Чергинец! Ну-ка немедленно домой, вымой ноги и обуйся!” Ты уходишь и садишься в трамвай, где, во-первых, потеплее, а во-вторых, пол полосочками деревянными набит и между ними можно найти денежку какую-то — 10, 15, 20 копеек. А этого хватит на булочку, свежую и горячую. И хлеб тогда был другой, с таким запахом удивительным, что помню его до сих пор…
Преподаватели-воспитатели
— Учителя у нас были разные, — продолжает Николай Иванович, — но в основном — настоящие педагоги. Помню первую преподавательницу Татьяну Тимофеевну, молодую, высокую, симпатичную, которая после занятий, поздно вечером, шла по абсолютно темному городу, без фонарей на улицах, к ученикам, чтобы посмотреть, как они живут. Особенно к тем, кто победнее или начал систематически пропускать уроки.
Она была великим воспитателем, я на себе это почувствовал. Однажды мне говорит: “Знаешь что, Николай, вот иду вечером, а мне страшно, боюсь собак, света нет, не смог бы ты сходить со мной?”
Как не пойдешь, когда тебе оказывают доверие! И вот пришли мы к парню, который прогуливал уроки, плохо учился. Отец — за ремень. А учительница говорит, мол, не надо, он исправится. И ко мне: “Правда, Коля? Ты же тоже раньше был таким, разбил стекло в школе, а сейчас совсем другим стал…” После этого я начал себя вести гораздо лучше, так она меня перевоспитывала.
— И все-таки мальчишек в ту пору нередко по-своему воспитывала улица, многих затягивала в свои сети блатная романтика. Что помогло вам справиться с соблазнами?
— Футбол. Погонять мяч у нас любили чуть ли не все пацаны, но я увлекся этим делом не на шутку. Меня заметили, взяли в детскую спортивную школу. Я стоял в воротах, а когда получил настоящий вратарский свитер, перчатки с пупырышками, тапочки, трусы, майку, мне хотелось немедленно все это надеть и пойти на проспект, покрасоваться — так был счастлив!
Помню своего тренера Владимира Ивановича Иванова, который пришел с войны без ноги, с протезом, однако учил нас играть в грамотный футбол. Позже меня взяли в футбольную школу молодежи (ФШМ), где готовили резерв для команд мастеров. Я стал получать стипендию, и, когда принес домой и отдал матери честно заработанные 800 рублей, у нее чуть не началась истерика: наш отец, инвалид войны, со своей покалеченной ногой, работал прорабом на стройке и получал немногим больше, 1100… Для семьи мой вклад оказался серьезным подспорьем.
— Ваша спортивная карьера складывалась удачно, вы поиграли в нескольких командах мастеров, окончили Высшую школу тренеров. А в итоге стали большим начальником и популярным писателем. Как произошла эта метаморфоза?
— Еще гоняя мяч по полю, я мечтал стать спортивным журналистом. Начал писать отчеты о матчах, которые охотно публиковали несколько республиканских газет, мой слог хвалили. Повесив бутсы на гвоздь, пошел работать на завод и заочно учился на журфаке. Но по поручению райкома партии — пополнять ряды милиции представителями трудовых коллективов — пришел в уголовный розыск, оперуполномоченным. Перевелся с журфака на юридический, досдал экзамены, получил диплом. И начались мои милицейские будни.
Ордена за Афганистан и “Майор Ветров” на японском
— Опыт оперативной работы и сюжеты, с которыми вы сталкивались во время службы, вкупе с владением пером и стали импульсом к литературному творчеству?
— Познакомился с людьми, что называется, окололитературными, и они посоветовали мне писать: дескать, хороший стиль, рука легкая, почему бы не попробовать?.. Так появилась на свет моя первая почти документальная повесть “Четвертый след”. Когда ее издали, я ходил пижоном по проспекту и ревниво посматривал, раскупают ли мою недорогую книжечку в лотках, торговавших печатной продукцией…
— В вашем творческом багаже десятки повестей и романов. Есть среди них те, которыми по-особому дорожите или гордитесь?
— Скажем, романы “Вам задание” и “За секунду до выстрела” рассказывают о том, как жил наш народ в годы Великой Отечественной войны и после нее. У главного героя этой истории, сотрудника милиции, есть реальный прототип, человек с уникальной судьбой — бывший начальник уголовного розыска города Минска Владимир Михайлович Свиридов. В 13 лет его отца, наборщика подпольной газеты “Звязда”, схватили фашисты. Мальчик оказался в партизанском отряде, стал подрывником, разведчиком, получил тяжелейшее пулевое ранение в живот и чудом выжил. Он развивался, креп вместе со своей Родиной. Конечно, я горжусь этой дилогией…
Мне приятно, что есть свой читатель у книг “Приказ № 1” о становлении белорусской милиции под руководством М.В.Фрунзе, “Сыновья”, посвященной событиям в Афганистане, и других моих произведений. Многие созданы на документальной основе, хотя, разумеется, без фантазии автора не обошлось.
— Вам самому довелось воевать в Афганистане, вы вернулись с боевыми наградами. Сколько их у вас?
— Две “Красные Звезды”, “Красное Знамя”, два высших боевых ордена Афганистана. Сейчас у меня дюжина орденов, не считая медалей.
— А нравятся ли вам фильмы, поставленные по вашим произведениям?
— “Майора Ветрова”, кстати, купили около 30 стран. У меня даже есть кассета на японском языке. “Черный пес” с Владимиром Епифанцевым в главной роли, по-моему, получился и достаточно интересным, и коммерчески успешным. Говорят, когда его показывали по телевидению, улицы заметно пустели.
Фильмов по моим произведениям поставлено и впрямь немало, надеюсь, в ближайшее время будет экранизирована “Операция “Кровь”. Но фильмы для меня не главное.
— Что главное для первого в нынешнем столетии народного писателя Беларуси, догадаться, думаю, несложно. Остается пожелать вам крепкого здоровья и, как принято говорить, творческого долголетия! Напоследок спрошу, над чем вы сейчас работаете?
— Пишу мемуары. Это огромный пласт работы, не знаю, сумею ли я его осилить. Тысячи страниц уже написаны, в нынешнем году, может, выйдет первая книга. А там видно будет…
Владимир ПИСАРЕВ.
