Есть такие люди, которые определяют своей жизнью целую эпоху. Время носит их имя. Если говорить о средней школе № 1 и об образовании Сморгонщины в целом, то можно смело заявлять об эпохе Станислава Минкевича. Его педагогический стаж — полсотни лет! Из них 37 — директорский.
Заслуженный работник народного образования БССР, обладатель многочисленных наград районного, областного и республиканского уровней. Да, его труд нередко по праву оценивался. Но путь к звездам лежал через густые тернии. 4 июня наш герой отметил 90-летие. Он по-прежнему активен, обладает живым умом и прекрасной памятью.
Педагогика нашла меня
— Станислав Петрович, расскажите, пожалуйста, как вы пришли в педагогику.
— Могу точно сказать, что не я, а она нашла меня. Вообще я мечтал стать летчиком. Это был осознанный выбор. Мне было уже 20 лет. И я только… окончил школу. Да, не удивляйтесь, мы, дети войны, в первый класс пошли в разном возрасте. Я за парту сел в 10 лет: школа в соседней деревне заработала в 1944 году.
После окончания школы мне и парню из Молодечно дали отсрочку от армии и направили в Серпухов в авиационное училище. Мы туда поступили, но через две недели передумали, решили вернуться домой. Не понравилась нам такая учеба. Курс молодого бойца мы проходили на уборке урожая в Подмосковье, а представляли же себе совсем другую службу. Когда сказали руководству училища, что хотим возвратиться домой, было много шума. Но в конце концов нас отпустили. Выдали письма, которые должны были передать в военкомат. Уже в Сморгони я узнал, что в письме было написано: “Присылаете неподготовленных”.
Военком тут же дал приказ выдать мне повестку в армию. Уже на следующее утро меня посадили в поезд и привезли в Украину, в Ровенскую область. И только когда я вернулся из армии, в 1957 году, директор Войстомской школы Сморгонского района (а я родом из деревни Воробьи, это в двух километрах от Войстома) Владимир Иванович Максименко предложил мне пойти работать в Сутьковскую школу учителем физкультуры и военного дела. Так я, не имея педагогического образования, попал в педагоги.
— Сколько вы отработали в Сутьковской школе?
— Пятнадцать лет. Пять из них — директором. Работал здесь также учителем биологии и химии, вел профсоюзную работу, был заместителем директора по производственному обучению, по воспитательной работе. Параллельно учился в вузе. Сначала поступил в физкультурный институт, но на 3 курсе на занятиях получил сильнейшую травму — разрыв мышц. И было принято решение на уровне Министерства народного просвещения БССР перевести меня на биофак Витебского пединститута.
Спустя 4 года моего директорства в Сутьковской школе в 1971 году мы получили переходящее Красное знамя — как лучшая школа города и района. Через год однажды меня вызвали в Сморгонь — и районное начальство поставило в известность, что я буду директором городской средней школы № 1. Для меня это была такая неожиданность!
Школа — это мое все!
— Говорят, вам перепало незавидное наследство…
— Не то слово! Материально-техническая база в Сутьково была намного лучше, чем в 1-й городской школе. Отопление печное, водопровода нет, воду подвозят в бочках. Туалеты на улице в ужасном состоянии. Столовой нет, детям выдают только чай и булочки. Везде — старые парты, а в одном кабинете вообще столы сбиты из досок, и сидели за ними по шесть человек. Я как увидел все это, сбежать хотел.
Но, как говорится, закатал рукава и приступил к делу. Три года вообще не был в отпуске. За год удалось заменить всю мебель, материально поддержали знакомые председатели колхозов. Летом следующего года убрали все 36 печек, от котельной детского сада провели отопление. Траншеи копали все: и мы, учителя-мужчины, и дети, и родители. Подвели водоснабжение, заработала столовая. На улице построили новый туалет с отоплением. Занялись строительством стадиона. В школе заработала кабинетная система, во все кабинеты установили секции.
— Сколько учеников тогда было в школе?
— 2300! Дети учились в три смены. Поэтому у меня была мечта сделать пристройку с 18 комнатами и актовым залом. Но из-за проблем с финансированием удалось построить спортзал, раздевалки, туалет, медкабинет и 4 классные комнаты.
— Визитка школы — это фрески на стенах, созданные в сложной технике сграффито, которые тоже появились в период вашего руководства.
— Да, я всегда хотел, чтобы 1-я школа была лучшей в городе. Эти фрески и сейчас привлекают внимание людей.
— А были ли на начальном этапе трудности с воспитанием учеников, с обучением?
— Много! Когда я пришел в 1-ю школу, дисциплина была на низком уровне. Мы провели большую воспитательную работу совместно с заместителем директора, с классными руководителями, чтобы повысить уровень дисциплины учеников. С каждым годом предъявляли все большие требования к знаниям учащихся. Уровень знаний начал расти, стал повышаться процент поступлений в вузы, появились медалисты. А до этого 20 лет (с 1954 по 1974 год) в 1-й школе медалистов не было вообще.
А потом, спустя десятилетия, школа удерживала лидирующие позиции в районе.
Выпускники 1994 года с бывшим директором средней школы № 1 Сморгони Станиславом Минкевичем. 2024 год
— Я знаю, что напряженность в работе сильно отразилась на вашем здоровье…
— В 47 лет я получил третий инфаркт (два перенес на ногах), после которого почти 10 месяцев восстанавливался, ходил некоторое время с палочкой. Врачебная комиссия предлагала оформить ІІ группу инвалидности, но это означало, что я ухожу если не из педагогики, то из директорства точно, а я не хотел. Я был уверен, что могу быть еще полезен школе, коллективу, ученикам. О том, что мог покинуть этот мир, не дожив до 50 лет, даже не задумывался. Для меня работа всегда была на первом месте. Школа — это мое все!
Остаться в живых
— Рядом с вами всегда была верная спутница — Мария Степановна, учительница белорусского языка и литературы.
— Она действительно понимала меня и поддерживала. Тоже много сил, здоровья и времени отдавала школьникам, нередко забывая о своих детях. Дочкам рано пришлось повзрослеть.
— Вы ушли с директорского поста в 70-летнем возрасте. Но не ушли из школы. Еще три года работали заведующим кабинетом социально-психолого-педагогической службы. Глядя на таких людей, как вы, Станислав Петрович, хочется выведать формулу активного долголетия. Но после глубокого общения понимаю, что эта формула настолько сложна, что только избранным подвластна.
— Я сам удивляюсь, что так много прожил. (Смеется.) Перенес клиническую смерть — и остался жив. Мог погибнуть вместе с семьей еще во время войны. Мой дядя был в партизанах, мама — связной. И я по ее просьбе нередко записки для партизан носил. Мне тогда было лет восемь-девять. Однажды нашу деревню окружили немцы и полицаи. Всю нашу семью — родителей, пятерых детей, мамину сестру-инвалида — вывели на улицу. Кто-то из нас успел обуться, кто-то босиком стоял на снегу. Полицаи уже направили в нашу сторону винтовки, но кто-то (до сих пор не знаю кто) прокричал по-немецки два слова — и оружие полицаи опустили. Мы чудом остались в живых.
Секрет моего долголетия, видимо, в хороших генах. Родители мои много прожили, и мы, дети, уже все в преклонном возрасте. Только один брат умер недавно, немного не дожил до 90 лет.
— Часто вижу вас в городе, как гуляете в парке. Следуете убеждению Аристотеля, что движение — жизнь?
— После третьего инфаркта мне посоветовали больше ходить. С того времени стараюсь не засиживаться. Признаться, жизнь моя была сложная, но я ее по-прежнему люблю. Любил и люблю людей. А еще петь! Какой у нас раньше в 1-й школе был хор, которым руководил Александр Лях! На смотрах художественной самодеятельности первые места занимали. И я пел. И обязательно еще спою любимую песню “Мальчишки”.
Галина АНТОНОВА
Фото автора и из архива Станислава Минкевича
