Когда протрубили тревогу
в любимом краю,
Застыли мальчишки в суровом солдатском строю.
Мальчишки, мальчишки, вы первыми кинулись в бой…
Игорь Шеферан. Мальчишки
…Год 1941-й. Июнь. Второй день войны. Первые фашистские самолеты не только натужно огласили небо над моей деревней Семежево, но и взяли первую жертву: бомба, нацеленная на приземистое толстостенное бетонное укрепление, попала не в оборонительное сооружение, а разворотила загон колхозного птичника и погубила работницу. По старому Екатерининскому тракту пошли колонны вражеских танков и машин. Заглянули незваные гости и в Семежево. Холеные, подтянутые офицеры в фуражках с высокой тульей, рядовые с автоматами на перевес перед растерянными и испуганными сельчанами, расплываясь в улыбках, уверенно заявляли: “Через неделю будем в Москве!”
В первые дни июля фашисты превратили деревню в опорный пункт из-за стратегически выгодного расположения рядом с автомагистралью Брест — Бобруйск. Появились полицейский гарнизон, военная комендатура, управа с обербургомистром, фуражные склады, земляные и бетонные укрепления. Оккупанты, воодушевленные быстрым продвижением своих войск, не трогали местных жителей. Но с провалом плана молниеносного захвата Москвы все изменилось. Начались обыски, аресты, расстрелы. Проживавших в дружбе, согласии и доверии с коренным населением два десятка семей евреев 18 июля гитлеровцы расстреляли на восточной окраине села. Оборвалась жизнь сотни безвинных людей и трех семежевцев, попытавшихся спрятать от гибели еврейских детей. С наступлением темноты люди боялись выходить не только на улицу, но даже во двор. Затихли веселые частушки и протяжные песни, смех и веселое многоголосье сельских свадеб, крестин… Мир и покой ушли из деревни. Ушли на долгих 1303 дня.
Изгнание оккупантов началось
2 июля 1944 года. Воинские соединения 20-й и 48-й стрелковых дивизий 1-го Белорусского фронта, развернувшись в боевые порядки, отражали контратаки противника, укрепившегося на западной окраине села. Особенно тяжелые бои шли 3 и 4 июля. В несколько заходов 28 вражеских самолетов, а на следующий день — 35, сбросили десятки бомб. Полыхали дома и хозяйственные постройки, дымящимися воронками покрывались огороды и улицы, мокрыми обломками взметались в воздух остатки деревянных мостов через Морочь и Мажу, пластали землю гусеницы танков, сыпали снарядами пушки, зловещей трескотней отзывались пулеметы и автоматы… Все попытки врага остановить наступление наших войск оказались безуспешными. Фашисты не смогли устоять перед мужеством и храбростью 20-летнего русского парня Абалмасова Николая, уничтожившего из противотанкового ружья самоходную пушку; 22-летнего армянина Израляна Гайкаса, разбившего пулеметную точку вместе с расчетом; 30-летнего русского Панферова Петра, из противотанкового ружья остановившего три танка; 24-летнего украинца Курдыбайло Виктора, разбившего вражескую пушку “Фердинанд” вместе с прицепленным трактором; 23-летнего минометчика Педанова Василия, разгромившего три повозки с боеприпасами… А разве не подвиг таких же молодых русских Зубрицкого Василия, вытащившего из огня пушку своего расчета; Кирсанова Сергея, освободившего из горящего сарая и спасшего жизни раненым солдатам; 19-летних Мартюченко Петра, доставлявшего снаряды, и Наумова Петра, вынесшего с поля боя 16 раненых; или прокладка линий связи 20-летним Плахотневым Григорием ползком по вязкому торфянику и вплавь через Морочь с тяжелой катушкой многокилометрового кабеля? За мужество и героизм, проявленные в эти дни, орденами награждено 54 воина, медалями — 81.
В ночь на 4 июля советские войска форсировали протекающие через деревню Морочь и Мажу, перехватили стратегически важный участок шоссе Брест — Бобруйск и преследовали остатки 128-й пехотной дивизии врага в западном направлении. Фашисты отступили перед напором отважных и бесстрашных воинов. Я не зря указываю их возраст и национальность.
Какой же великой, многонациональной была страна с мужественными людьми, вставшими на ее защиту в период военного лихолетья! Мужья, сыновья, братья в тяжелейших фронтовых условиях освобождали от врага города и села, поселки и хутора, о которых большинство до этого и не слышало. Разве знали 18-летний татарин Шакиров Магасум, 19-летний сибиряк Середкин Иннокентий, 19-летний узбек Саматов Набиджан, 20-летний русский Коржов Иван, что есть в Беларуси на Краснослободчине деревня с таким загадочным названием? Что каждый из них оставит след воина-освободителя не только на земле у слияния Морочи и Мажи, но и в памяти поколений? Что суровая фронтовая жизнь породнит и сплотит однополчан, словно братьев? Братьев по оружию. В Семежево судьба уготовила расставание и двум родным братьям: Дмитрию и Аксентию Ефимчукам, рядовым 67-го стрелкового полка. Осколок снаряда оборвал жизнь младшего Дмитрия 3 июля. Аксентия, простившегося с братом, воинский долг позвал дальше, на запад. Медаль “За отвагу” он получит за уничтожение 29 июля возле польского села Острув четырех подвод противника с военными грузами, трех фашистов. Вернувшись на родину в село Дроздово Ровненской области Украинской ССР, не сомневаюсь, поведал родным об уголке Беларуси, где упокоился брат, сын, муж. Память об украинском солдате жива в Семежево не только в строке фамилий и воинских званий на черном граните, но и в сердцах моих земляков.
В те июльские дни прошли с боями по улицам Семежево 2585 воинов, из них 1331 — чуть более половины — в возрасте до 25 лет, а каждый третий — до 20. Юность в самом расцвете! Молодость 37 национальностей! Не могу не назвать хотя бы их численность: 1354 русских, 671 украинец, 79 грузин, 65 белорусов, 50 татар, 39 азербайджанцев, 37 армян, 35 узбеков, 32 казаха, 26 евреев, 17 осетин, 8 башкир, по 7 чувашей и удмуртов, 6 мордвинов, 4 таджика, по 2 киргиза, абхазца, молдованина, аварца, грека, дагестанца, даргинца, коми, лакеза, марийца, по одному аджарцу, адыгейцу, ассирийцу, буряту, зырянину, кабардинцу, кумыку, лезгину, нагайцу, якуту.
Впервые имена павших воинов я услышал в июле 1960 года в день торжественного открытия в центре села памятника над братским захоронением — преклоненной фигуры солдата с каской в левой руке и лавровым венком в правой. Собралось чуть ли не все взрослое население почти трехтысячного Семежево. Стоя в шеренге школьников с повязанным пионерским галстуком и букетиком полевых цветов в руках, я вслушивался в слова председателя сельсовета: “Абдулаев Али, даргинец, 21 год; Борисов Иван, русский, 19 лет; Дмитриев Андрей, русский, 21 год; Вартанян Айрапет, армянин, 32 года; Исманов Давлетан, киргиз, 21 год; Козинцев Владимир, белорус, 21 год…”
А за моей спиной женщина вполголоса сквозь слезы: “З якіх жа далёкіх краёў вас прывяло ваеннае ліхалецце, сыночкі?.. Такіх маладзенькіх… Ды і засталіся тут назаўсёды… А недзе ж разрываюцца ад болю сэрцайкі вашых мам!..”
Пройдут годы. Проходя мимо мемориального места, часто вспоминал: “З якіх жа … краёў … сыночкі?”. И когда появились в открытом доступе архивные материалы военной поры, решил найти ответ на этот вопрос. Оказалось, при освобождении моей малой родины пали смертью не 50 героев, а 81. При содействии и помощи сельчан мемориальные плиты были обновлены, а новые имена дополнили скорбный список.
Рассказать бы и о других, но газетная полоса — не книга “Семежево помнит тебя, солдат” в девятьсот с лишним страниц с возвращенными именами и подвигами более двух с половиной тысяч истинных героев. Спросить бы у них нам, ныне живущим: “Так в чем была ваша сила, братья по оружию?” Боюсь, отвечать некому. Время неумолимо. Самому молодому бойцу было бы сегодня 94. Отвечу сам: “В единстве”. Думаю, их светлые и бессмертные души согласятся…
Михаил Римжа,
доктор медицинских наук, профессор Белорусского государственного медицинского университета.
